Русский медведь. Царь - Страница 75

– Ну и славно, – кивнул Петр. – А что с границей решили?

– Решили провести так, как было до вторжения маньчжуров. Разве что Пекин нам передали с прилегающей областью и Тяньцзинь. Император Чжу Юань посчитал, что если этот город так часто выбирают своей столицей завоеватели, то не будет большой бедой от него избавиться. Ну… он так оправдал его передачу нам.

– Пекин… и зачем он нам сдался? – скептически поинтересовалась Анна.

– Крупный город на самой границе очень полезен. Владимир Петрович на этом пункте особо настаивал. По его словам, такое решение позволит нам облегчить содержание гарнизона и оживить торговлю с соседями.

– Понимаю, – улыбнулся Петр. – Молодой. Горячий. Хотелось ему войти в историю как завоевателю столь значительного города. Ладно. Что сделано, то сделано. Но, боюсь, нам этот город еще аукнется. Слишком рано мы стали вторгаться в пределы Китая так далеко.

– Владимир Петрович не столько ради себя старался, – попытался вступиться за него Меньшиков. – Он ведь не один Пекин, а с прилегающим портом забрал. То есть теперь корабли стран Таможенного союза смогут туда в любое время года прибывать и торговать. Постоянная ярмарка, обширные склады, биржа. По его словам, город должен стать очень важным узлом торговли на Дальнем Востоке. Особенно если удастся удерживать в порядке Великий китайский канал и подвести к Пекину имперскую дорогу.

– Молодец, – снова улыбнулся Петр. – Но это мы позже обсудим. Уже с ним. А пока мы все хотим послушать продолжение истории.

– Конечно, Государь, конечно, – покладисто согласился Меньшиков. – После того как закончил Чжу Юань, наступил черед Владимира Петровича. Похвалил он своих бойцов, обрадовав, что наградные списки уже направлены тебе на утверждение. Даже выделил семерых наиболее толковых и подробно рассказал об их подвиге. Потом поблагодарил китайские войска, что шли на помощь. А далее… – Меньшиков хитро прищурился. – Далее он сделал то, чего от него никто не ожидал. Ведь изначально что сам Канси, что прочие местные посчитали, что загнать и построить маньчжурских пленников Владимир Петрович задумал только для того, чтобы унизить их. Растоптать гордость.

– Странные мысли, – перебила его Анна. – Владимир никогда так не поступал.

– Да, ваша милость. Но местные того не знали. А потому судили по себе. Так что, когда после благодарности китайским войскам герцог обратился к пленникам и высоко оценил их мужество, стойкость и так далее – лица вытянулись не только у ханьцев, но и у Канси. Но и это еще не все. После восхваления он отметил, что согласно договору, подписанному сегодня между Россией и Китаем, все они могут выбирать, подданство какого государства принять. И ежели решатся на присягу России, то он таких бравых парней с радостью возьмет в свою армию. Конечно, не просто так. Им придется многому научиться. Ну и так далее.

– Кто-нибудь отказался? – повел бровью Петр.

– Нет. Для них это было честью. Да что честью… – махнул рукой Меньшиков. – Многие из них считали, что их обратят в рабов или вообще убьют. С пленными в тех краях не очень ласково обходятся. Даже факт приказа командира сложить оружие мало на что влияет.

– Это очень хорошо, – после небольшой паузы отметил царь. – Солдаты, которые прошли через такую мясорубку, что была под Шэньяном, на вес золота. Особенно в канун предстоящей войны на западе. Сколько их там?

– Владимир Петрович отобрал тридцать тысяч, остальных отправил по домам.

– Прекрасно. А то, что учить нужно, – то не беда. Кстати, как Канси и его родичи отреагировали?

– В целом довольно неплохо. Из семьи у него, правда, мало кто выжил. Но Владимир Петрович пригласил и его, и трех сыновей и пять дочерей в Москву – быть его гостями.

– Вот как? Отчего же они с тобой не прибыли?

– Следующим караваном должны прийти. Владимир Петрович смог часть больших боевых джонок выкупить у Чжу Юаня. Не все, понятное дело. Дело в том, что ему, как победителю Цин, Запретный город достался целиком – в качестве трофея. Вместе с императорскими регалиями и просто знаковыми для китайцев сокровищами. Герцог не стал особенно ломаться и предложил обмен, ибо ему эти ценности были особенно и не нужны. Император с радостью согласился.

– А команды откуда?

– Так он предложил принять подданство России тем ханьцам, что служили на этих джонках, – пожал плечами Александр Данилович. – С разрешения Чжу Юаня, само собой. Кто-то отказался, но на его место с других кораблей охочие были. Слава-то у него после Бохайского сражения по всей Азии пошла. Вот. Я-то на большой шхуне как можно скорее сюда направился. Дабы журналистов, фотографов и новости в деталях доставить, походные журналы, фотографии и многое другое. А настоящий караван только идет. Владимир Петрович подрядил все флейты, что смог по округе собрать, в деле участвовать и барки. Так что армада там идет дай Бог каждому. Вымпелов девяносто – не меньше. Точнее не скажу – точный состав еще утрясался, когда я отбыл. Больше половины, правда, тихоходные джонки, но они никуда и не торопятся. Герцог из Запретного города вынес все ценное, приказав перестраивать его в крепость для постоянного гарнизона и администрации. Впрочем, и других трофеев очень много. Статуэтки всякие, керамика, серебро, золото, шелк… много, очень много шелка, и так далее. Считай – золотой караван. Я даже опасаюсь, что испанцы или французы попытаются напасть.

– Это вряд ли, – усмехнулся Петр. – И французы, и испанцы знают, как далеко и точно бьют пушки моих шхун. И не рискнут с ними связываться в открытом море. Даже в широких проливах. Тем более что они копят силы. Так глупо подставиться не в их стиле. М-да. Кстати, герцог идет на тех же кораблях?