Русский медведь. Царь - Страница 41

Битва при Престоне была выиграна Шотландией.

Спустя два дня. Лондон

– …Отзывайте графа Мальборо, – скривив губы, бросила королева.

И не зря. Она как будто предвидела, что их северные соседи, пользуясь обстоятельствами, станут мстить за все обиды. Так и получилось.

Узнав о победе под Престоном, кланы стали не только выполнять просьбу короля и формировать маршевые роты пополнения, но и снаряжать свои собственные отряды для грабежа. И уже через пару недель север Англии погрузился в мрачный сумрак тотального террора и разбоя. Насиловалось все, что можно было насиловать. Редкая женщина уходила без своей порции «солдатской любви». Погромы и ограбления шли нескончаемым потоком. Церкви, усадьбы, даже крестьянские лачуги. И кровь… да, она лилась рекой.

Поэтому народ повалил толпами, бросая все, что нажито непосильным трудом. Дороги южной Англии оказались заполнены беженцами, как и города, из-за чего затруднилось управление и снабжение. Начался голод. Беспорядки. И разбой. Ведь простым обывателям нужно было как-то выживать.

Война явила свой ужасный лик, радуя лишь одним – массовой беременностью, которая совершенно неизбежна в таких ситуациях.

Глава 7

29 апреля 1706 года. Англия. Окрестности Банбери

Шотландская армия не стремилась к Лондону. Напротив, пользуясь слабостью англичан, она развернулась вширь и ударно «экспроприировала экспроприаторов», то есть тщательно и методично разграбляла все, до чего только могла дотянуться. Ну и, конечно, разрушала храмы протестантов.

Именно это обстоятельство объясняло то, что за полтора месяца она продвинулась всего на две сотни километров, хотя в обычных обстоятельствах их можно было бы преодолеть за одну, максимум две недели.

Андрей Броневой стоял на небольшом пригорке со своим фотоаппаратом и с легким предвкушением готовился снимать. Рядом суетились помощники. Фотоотчет о битве при Престоне оказался просто замечательным. Но тут, под Банбери, решалась судьба Англии. И это понимали все. Поэтому драка ожидалась очень серьезная. Королева, парламент и все более-менее влиятельные лорды сделали все для того, чтобы остановить «еретиков». И теперь отсюда были хорошо видны не только закаленные в сражениях с французами войска, но и даже «коробки» ополчения. Лондон собрал все, до чего смог дотянуться. Шестьдесят две тысячи «штыков»! Очень солидная армия по меркам здешних мест.

Войска генерала Брюса тоже подросли за счет маршевых подкреплений, которые подходили от короля и королевы, особенно королевы, взявшей все дела в свои руки буквально с первых дней. Поэтому Яков смог подойти к этой битве, имея тридцать тысяч единообразно вооруженной пехоты и четыре тысячи драгун, укомплектованных из мелких аристократов и просто состоятельных людей. Мало, очень мало. Но выбора у генерала не было. Ему нужно было выигрывать. Любой ценой.

Ну вот, началось.

Почти двукратное численное превосходство англичан ставило шотландцев в очень неудобное положение. Теоретически. И Яков Брюс это прекрасно понимал, поэтому решил наступать. Как это ни парадоксально. Он не верил в то, что его войска выдержат продолжительный натиск, ибо там, под Престоном, они едва не побежали от меньших сил.

И ровные, аккуратные батальонные колонны шотландцев двинулись на развернутые в шеренги войска противника. Мерный шаг. Крепкий строй. Последнее было неудивительно. Многие бойцы совсем новички, а потому откровенно боялись… и инстинктивно жались в кучу. Колонна давала им ощущение некой защищенности. Даже несмотря на то тут, то там прыгающие по полю ядра.

Яков же сидел верхом на коне и с замиранием сердца смотрел за происходящим. Ведь шло попирание основ линейной тактики согласно наставлениям Петра. Не имея возможности быть сильнее везде, он решил смять фланг и вызвать панику, повторив ключевой момент Престона. Для чего и придержал драгун в резерве.

К счастью, английские артиллеристы стреляли не очень быстро, выдавая едва ли по выстрелу в минуту. Но и этот огонь сильно терзал шотландские батальоны: ядра, влетавшие в колонны, проделывали натуральные просеки. Что вызывало жуткую смесь смертельного страха и лютой ненависти у солдат. Уже через пару минут наступления большинство из них просто мечтало добраться до англичан и растерзать их…

Правый фланг шел уступом. Здесь батальоны выступали на триста метров вперед. Причем подпирались второй линией колонн, которым надлежало качественно усилить натиск.

– Это ужасно! – не выдержал командир резерва. – Такой огонь!

– Они справятся… – тихо ответил Яков.

– Вы думаете? Но такие потери!

– Другой армии у нас нет. Или справятся они, или Шотландия навсегда канет в Лету. Навечно. Ибо англичане нам не простят того разорения, что мы им учинили.

– Но Петр! Он нам поможет!

– Если успеет… – покачал головой Яков. – Поверьте, сэр, у него и без нас немало проблем.

Лишь спустя долгих две минуты правый фланг с диким, нечеловеческим ревом бросился в рывок и врубился в хлипкие линии стрелковых построений. Именно в тот момент, когда от первых батальонов остались жалкие огрызки.

Фронт был прорван настолько легко, что Яков даже удивился. Все-таки напор колонны не сдержать жидким шеренгам. Не зря Суворов применял этот прием.

Ситуация стала критической. Ударная группа шотландской пехоты опрокинула английский фланг, от чего весь фронт заходил волнами. И, видя это, граф Мальборо приказал атаковать своим драгунам. Все восемь тысяч «сабель».